Россия ищет новые долгосрочные партнерские отношения в космосе вместо того, чтобы полагаться на сотрудничество с США, Европой, Канадой и Японией, передает Oil Price.
Недавно глава госкорпорации «Роскосмос» Юрий Борисов во время своих визитов пытался развивать связи в области космического сотрудничества с Алжиром и Египтом и публично пригласил присоединиться к российской космической программе во время встречи глав национальных космических агентств «Группы двадцати» 6 июля. Москва надеется на развитие сотрудничества с новыми партнерами по созданию и развертыванию спутников, а также по планированию и запуску пилотируемых космических полетов, в том числе по проекту новой российской орбитальной космической станции, которую планируется ввести в эксплуатацию где-то в 2030-х годах. При этом Кремль пытается убедить своих новых партнеров согласиться на стыковку своих национальных модулей с новой космической станцией.
Две основные причины подчеркивают эту недавнюю дипломатическую активность. Во-первых, это намерение России сохранить доступ к мировым рынкам космической электроники и обойти санкции. Во-вторых, поиск новых финансовых ресурсов для «Роскосмоса» с учетом его чистого убытка в размере 1,15 миллиарда долларов в 2021–2022 годах.
В целом российская космическая программа сильно зависит от импортной электроники космического класса. Единственная область, которая до сих пор избегает эмбарго на эти технологии, — это производство малых спутников для образовательных целей, так как для их работы не требуется космическая электроника. Из-за короткого срока службы и относительной технической простоты такие спутники основаны на коммерческой электронике и компонентах, произведенных в США, Европе и других странах. Основными производителями этих спутников являются небольшие частные компании, такие как «Спутникс» (дочерняя компания АФК «Система», находящаяся под санкциями Запада), «Геоскан» и другие, а также некоторые крупные технические университеты.
В более широком смысле российские коммерческие, военные и исследовательские спутники по-прежнему используют компоненты, импортированные из США и Европы до 2022 года — и даже до этого, когда были введены жесткие санкции в соответствии с Законом о противодействии противникам Америки посредством санкций 2017 года. Метеорологический спутник «Метеор-М» № 2-3, запущенный на орбиту 27 июня, было бы невозможно достроить без импорта важнейших западных компонентов, вероятно, где-то между 2014 и 2017 годами.
Более того, российские планы по серийному производству малых и средних спутников неизбежно предполагают дальнейшую зависимость от западной электроники — будь то достройка завода по сборке спутников «Газпрома», который отстает от графика, или планы «Роскомоса» по строительству завода, способного производить 200 –250 спутников в год. Что касается последнего, то российская космическая отрасль даже близко не готова к такому начинанию, даже согласно официальным заявлениям.
Таким образом, Россия может попытаться использовать углубление космического сотрудничества с различными странами Азии, Африки и Латинской Америки в качестве возможности для своей космической промышленности получать электронику и компоненты космического класса и, таким образом, избегать западного эмбарго.
Будущие перспективы пилотируемой космической программы России также неясны. Несмотря на всю шумиху вокруг новой российской орбитальной космической станции, проект не будет завершен до конца 2023 года. Кроме того, единственный орбитальный модуль, произведенный за последние несколько лет и изначально запланированный как последний модуль российского сегмента Международной космической станции нуждается в существенной доработке. Таким образом, попытки привлечь к этому проекту такие страны, как Египет и Алжир, выглядят аналогично попыткам привлечь Индию к проектам создания истребителей пятого поколения и военно-транспортных самолетов в 2000-х и 2010-х годах, которые имели ограниченный успех. Россия испытывает нехватку человеческих, финансовых и промышленных ресурсов, чтобы в одиночку создать собственную орбитальную космическую станцию.
Следовательно, идея иностранных модулей на борту будущей российской орбитальной станции означает, что Москва намерена использовать новые партнерские отношения, которые она развивает, для получения морского доступа к западным космическим технологиям и промышленному оборудованию. Однако эти усилия могут привести в лучшем случае к противоречивым результатам. Трудно представить, что Египет или Алжир в ближайшее время будут обладать возможностями для производства собственных орбитальных модулей, совместимых с российской космической станцией и космическими кораблями. Тем не менее, успешное создание совместных производственных мощностей в этих странах, где модули российского производства могли бы комплектоваться подпадающими под санкции деталями европейского и американского производства, а затем выводиться на орбиту как иностранные модули, предоставляет Москве возможный вариант сохранения своих пилотируемых космических полетов и обхода западных санкций.
В результате «Роскосмос» наращивает свою зарубежную деятельность, поскольку в ближайшие два-три года российские запасы передовой электроники и комплектующих, импортированных до 2022 года, закончатся. Поиск и поддержание постоянного доступа к передовому промышленному оборудованию и необходимым финансовым ресурсам для поддержки работы «Роскосмоса» также являются важными вопросами, которые еще предстоит решить для российской космической программы. В 1990-е годы США поддержали российскую космическую отрасль за счет контрактов и прямых инвестиций. Теперь Кремль надеется, что Египет, Алжир и другие амбициозные развивающиеся страны смогут в очередной раз оказать содействие развитию российской космической отрасли.