Илья Кабаков, художник-концептуалист, известный своими картинами и крупномасштабными инсталляциями на тему жизни в СССР, скончался в больнице недалеко от своего дома в Маттитуке, штат Нью-Йорк, на Лонг-Айленде. Ему было 89.
Недавно у него случился сердечный приступ, рассказала WP его внучка Орлиана Мораг.
Г-н Кабаков провел большую часть своей карьеры почти анонимно, устраивая секретные шоу своей незаконной работы в своей московской студии. Покинув Россию в 1988 году, он почти сразу же стал крупной фигурой на международной арт-сцене, восхищая владельцев галерей и критиков произведениями, комментирующими невидимый мир.
«Вы должны понимать, что он десятилетиями работал вне поля зрения, и что вся его жизнь была обнаружена сразу», — сказал в интервью New York Times Дэвид А. Росс, тогдашний директор Музея американского искусства Уитни. 1992. «Найти его было все равно, что наткнуться на Джаспера Джонса или Роберта Раушенберга в полном расцвете их зрелости».
После выставок во Франции, Швейцарии и Германии первая выставка г-на Кабакова в США состоялась в 1988 году в галерее изящных искусств Рональда Фельдмана на Манхэттене. Масштабная иммерсивная инсталляция под названием «Десять персонажей» воспроизводила своего рода 10-комнатную коммуналку времен г-на Кабакова.
В комнате под названием «Человек, который улетел в космос из своей квартиры» огромная дыра в потолке освещает странно выглядящую машину, свисающую со стен, покрытых в основном красными пропагандистскими плакатами, отдающими красноватым оттенком.
Похоже, что пассажир пустился из нищеты в собственную космическую гонку — метафорический побег, которого г-н Кабаков так и не смог достичь в сырые, монотонные дни своей молодости, путешествуя с матерью.
«Я вижу себя человеком со сломанным позвоночником, лежащим среди обломков после авиакатастрофы», — сказал он однажды. «Я чувствую себя ужасно виноватым и неполноценным, потому что у меня нет ни энергии, ни желания, ни возможности построить новый самолет; но все, что я делаю, это описываю крушение».
В другой комнате, «Человек, который никогда ничего не выбрасывал», г-н Кабаков описывает его обитателя как «хозяина этого музея мусора». Кусочки хлама — банки, обрывки бумаги, корешки билетов, гвоздь — маркируются и аккуратно развешиваются на стенах. Единственная живая мебель — это узкая кровать, спрятанная в углу под каким-то пронумерованным хламом.
Выставка получила триумфальные отзывы.
«Он многогранен в одном — поэт, репортер, рассказчик в прозе, портретист, который никогда не показывает нам своих натурщиков напрямую, скульптор-эколог и сдержанный фокусник», — написал в своем обзоре искусствовед Times Джон Рассел . «Ближе к Чехову, чем к Гоголю или Достоевскому, он безошибочно чувствует человеческую чудаковатость и то, до чего могут доводить людей нелепые условия жизни».
Хотя некоторые из его работ были контрабандой вывезены на Запад в 1960-х и 1970-х годах, появление г-на Кабакова на международной арт-сцене с «Десятью персонажами» также стало своего рода разоблачением. В Советском Союзе его «дневной работой», так сказать, был утвержденный государством иллюстратор детских книг.
«С того момента, как я научился рисовать кошек, собак, детские лица, лошадей и автомобили, у меня всегда была работа», — сказал он журналу Art in America. «Было важно, чтобы эту работу можно было выполнить быстро и поэтому она не отнимала много времени от вашей собственной работы».
Он рисовал людей в очереди за мясом, накладывая их на прайс-листы на мясо, которых в России не было. Он рисовал строительные площадки с парками и школами, составлял альбомы картин и рисунков, которые, как короткие рассказы, рассказывали мрачные, мечтательные, абсурдные истории об окружающем его мире.
«Он задается вопросом, существует ли вообще что-то вроде единой большой реальности. Есть только личный опыт реальности, личные мнения о ней», — писал искусствовед Амей Уоллах в Newsday.
Г-н Кабаков и другие «неофициальные» художники, такие как Эрик Булатов и Олег Васильев, показывали друг другу свои работы и проводили секретные выставки.
«Все это время мы ожидали, что нас арестуют, чтобы случилось что-то ужасное, — сказал г-н Кабаков Times в 1992 году. — Но с нами никогда не происходило ничего ужасного. Мы просто пили чай на кухне друг друга, обсуждали и критиковали работу друг друга и вместе путешествовали летом».
В 2008 г. г-н Кабаков вернулся в Россию на крупную выставку своих работ. На вечеринке по случаю открытия к нему относились как к рок-звезде — строгая охрана, шампанское, светские львицы, поедающие хумус.
«Внезапно, — писал Артфорум, — долгожданная ретроспектива стала светским событием сезона».