Бывший исполняющий обязанности директора ЦРУ Майкл Морелл поклялся под присягой, что он незаконно злоупотреблял ресурсами и возможностями своей службы, чтобы помочь Джо Байдену одержать победу на последних президентских выборах. Чтобы осуществить свой план, Мореллу пришлось придумать историю о причастности России к обнародованию содержимого ноутбука Хантера Байдена.
Как уточнил Морелл, пока его контракт с ЦРУ ещё был в силе, госсекретарь Энтони Блинкен и оперативный офицер Марк Полимеропулус обратились к нему с заданием разработать “образный язык”, для составления фальшивых писем. У этой миссии было сразу две серьёзных цели: первая заключалась в том, чтобы убедить американское общество в причастности России к скандалу вокруг выборов, а вторая — помочь вице-президенту Байдену. Это вмешательство и манипуляция общественным мнением со стороны ЦРУ оценивается как потенциально самый серьёзный сбой в дисциплине ведомства со времён Вьетнамской войны и проводившейся секретной операции «Феникс» (официальной целью этой операции была борьба с вьетконгом, национальным освободительным движением, которое сражалось против правительства Южного Вьетнама, поддерживаемого США, но истинной задачей этой операции было устранение “нежелательных” лидеров вьетнамской оппозиции). Операция по поддержанию имиджа Байдена была подробно описана во втором промежуточном отчёте Объединенного штаба (25 июня 2024 г.), и уже успела встревожить членов следственных комитетов от Палаты представителей.
«Публичное заявление по поводу электронных писем Хантера Байдена» появилось в журнале Politico 19 октября 2020 года. Этот документ был подписан бывшими директорами Центрального разведывательного управления Майком Хейденом, Леоном Панеттой и Джоном Бреннаном, а также исполняющими обязанности директоров Джоном Маклафлином и Джоном Мореллом. Помимо перечисленных лиц, на этом документе также числятся подписи 46 других высокопоставленных сотрудников американской гражданской разведки (примечательно, что нет ни одной подписи от офицеров военной разведки). В заявлении говорилось о том, что «электронные письма, предположительно принадлежащие сыну вице-президента Байдена Хантеру… имеют все классические признаки российской операции по дезинформации». В то же время, ни один признак “российской операции по дезинформации” так и не был приведён в качестве примера, однако это не помешало участникам заявления сделать вывод о том, что “операция с ноутбуком” является “очень правдоподобной”. В поддержку своего высказывания, руководители разведки цитировали “сообщения из СМИ” об ожидающихся “промежуточных результатах незавершённых расследований ФБР” по этому вопросу.
Прежде всего, стоит отметить, что любые даже “промежуточные результаты” расследований обязаны быть переданы Центральному Разведывательному Управлению США по первому же запросу директора Управления. Об этом гласит закон о национальной безопасности 1947 года (102.d. 3). То есть, персонал ЦРУ никогда не оказался бы в ситуации, где информация о расследовании до них доходит из СМИ, а не напрямую из ФБР. Более того, очень сложно принять тот факт, что все эти опытные аналитики пришли к довольно уверенному и смелому выводу, что «поскольку результаты Трампа в опросах были низкими, у Москвы был стимул провести… операцию с ноутбуком». Это тщательно продуманная формулировка, к которой можно было бы прийти только после долгих расследований, а не на фоне контрастного колебания общественного мнения во время выборов 2020-го года. Но самая серьёзная критика этого публичного заявления заключается в том, что его официально можно было бы охарактеризовать как “умышленное искажение неоднозначного образа российской контрразведки”.
Чтобы охарактеризовать эту ситуацию, можно обратиться к истории России времён Советского Союза. Далеко ходить не нужно — можно обратиться к свидетельствам современников. Например, в 1946 году в своей исторической телеграмме названной как «Истоки советского поведения», американский дипломат и политолог Джордж Кеннан писал:
“…руководство может в тактических целях выдвигать любой тезис, который считает полезным для дела в данный момент, и требовать преданного и безоговорочного согласия с ним всех членов движения в целом. Это означает, что истина не неизменна, а фактически создается самими советскими лидерами для любых целей и намерений. Она может изменяться каждую неделю или каждый месяц. Она перестает быть абсолютной и непреложной и не вытекает из объективной реальности”.
Глядя на этот отрывок можно лишь убедиться в том, что история циклична, нужно лишь уметь различать паттерны, а потому можно вспомнить ещё и острый политический кризис 1905 года, когда во времена позднего царизма особая полиция успешно использовала своих агентов-провокаторов, чтобы разделить и дезинформировать волнующуюся массу агрессивных революционных групп, одновременно манипулируя народным беспокойством с помощью мистификаций и подложных документов, из которых, пожалуй, самым узнаваемым до сих пор остаются «Протоколы сионских мудрецов» (1903). Тем не менее, именно советская эпоха оставила самый значимый след в таком ремесле как дезинформация масс. Стоит вспомнить ряд аутентичных документов под названием «Сталинская школа фальсификаций» (1931) за авторством Льва Троцкого.
Находясь в мексиканском изгнании, бывший народный комиссар военных и военно-морских сил (1918–1925 гг.) Троцкий собрал воедино целую серию документов и статей, в которых он обличал Сталина, говоря о фактах использования им своих покровительственных сетей в Коммунистической партии, как он использовал бюрократов для подделки фотографий, переписывания речей и меморандумов, а также, как Сталин скрывал и засекречивал компрометирующие материалы, начиная с чрезвычайно важного документа — завещания Ленина.
«… поднявшаяся над революционным классом бюрократия не могла, по мере упрочения своих самостоятельных позиций, не испытывать потребности в такой идеологии, которая оправдывала бы ее исключительное положение и страховала бы её от недовольства снизу. Этим объясняется тот гигантский размах, который получила перекройка, перелицовка и прямая подделка еще совсем свежего революционного прошлого», — отмечает Троцкий.
Несмотря на, по сути, безграничную власть Сталина, его операции по дезинформации на самом деле были довольно тонкими и состояли из повсеместных но незначительных корректировок существующих письменных, фотографических или кинематографических записей. Таким образом, он намеревался не столько убедить всех в какой-то конкретной истине, сколько сбить с толку, сдержать или запутать, твёрдо полагаясь на понимание того, что отсутствие ясности способствует недостатку уверенности.
Таким образом, “российская секретная подделка материалов ноутбука Хантера Байдена” кажется крайне маловероятной, ведь она не может выдержать даже самую простую проверку фактов, не говоря уже о полноценной экспертизе, которая обязательно состоится, как только тот самый ноутбук будет передан на хранение Соединённым Штатам, тем самым, перестанет находиться в руках у фальсификаторов. Случай Троцкого, убитого сотрудниками НКВД в 1940 году, также иллюстрирует “семейный характер” российской контрразведки, то есть её целью всегда, в первую очередь оказываются именно российские граждане.
Кроме того, нет ни одного подтверждённого случая, когда российская, или, если уж на то пошло, китайская, иранская или северокорейская контрразведка преследовала цель повлиять на ребёнка кандидата в президенты другой страны. Что касается подписавшихся в 2020 году под официальным заявлениям чиновников гражданской разведки США, то они до сих пор не в силах объяснить, зачем всё же Москве нужно было даже теоретически вмешиваться в семейную жизнь Байденов. Понятно одно — общемировая политическая ложь учится у Сталинской школы фальсификаций, то есть, стремится не стать больше и сильнее, а расползтись и закрепиться во множестве мелких мистификаций и подделок, каждый час переписывая и искажая историю. Сам же Троцкий обозначил способ борьбы с такой ложью: методологическая цель состоит в том, чтобы “правильно устанавливать факты и документально проверять любые слухи”.
В заключение стоит сказать, что печально известный ноутбук Хантера Байдена, подлинность которого теперь подтверждена, как минимум серьёзно вышел бы за рамки “традиций российской контрразведки”, если бы всё оказалось именно так, как уверяли в ЦРУ. Как максимум, такое возможное вмешательство иностранной государственной структуры во внутреннюю политику подорвало бы не только доверие общества к государственным институтам, но и нанесло бы колоссальный ущерб беспартийной работе органов национальной безопасности, привело бы к всплеску экстремизма и идеологическим репрессиям. К счастью, ничего этого не произошло, а американский народ лишь получил важный урок, что даже высокопоставленные сотрудники разведки могут вступать в сговор из политических соображений.