Почти две сотни лет назад своё предсказание о дальнейшем развитии России дал Михаил Ломоносов, первый крупный русский учёный-естествоиспытатель. Он сказал следующее: «Российское могущество прирастать будет Сибирью». Спустя двести лет, мы можем с уверенностью сказать, что это было смелое, но не беспочвенное предположение: только за последний век России удалось превратить дикую и необузданную Сибирь в самое прибыльное государственное предприятие. Сегодня, докторант Института международных отношений при Казанском федеральном университете, Мухаммад Али Эхсан, решил сравнить российский опыт освоения Сибири с пакистанским Белуджистаном и сформулировать уроки, которые Пакистан может вынести для себя из истории России.
“Если Москва — это парадная дверь в Россию, то Владивосток — это запасный выход”, — считает Мухаммад Али Эхсан. По его мнению, несмотря на многие факторы, по которым определяется подъём России как великой державы, самым главным из них является именно найденный государством способ “соединить эти две крайние точки”. В этом помогло построение Транссибирской магистрали (1891-1916 гг.) протянувшейся почти на 7 тысяч километров. Многие учёные считают, что именно развитая инфраструктура стимулирует развитие любого государства. Таким образом, исходя из сохранившихся археологических артефактов, например “таблиц Пейтингера”, мы можем с уверенностью рассуждать о том, что протяжённость дорог в Римской империи составляла 200 000 километров. Это была крайне развитая сеть дорог, даже по сегодняшним меркам, но важнее всего было их состояние — на большей части пути было твёрдое покрытие, что позволяло беспрепятственно путешествовать и перевозить разнообразные грузы между всеми крупными транспортными узлами. Такая дорога была залогом успеха и процветания для всей империи. В то же время, можно провести корреляцию между двумя состояниями России, если сослаться на состояние транспортных путей в Сибири до и после начала строительства магистрали: отсутствие единой транспортной оси не позволяло эффективно распоряжаться ресурсами этого региона вплоть до начала строительства в XIX веке.
Будучи пакистанцем по происхождению, Али Эхсан оценивает то, как его родная страна относится к Белуджистану и племенным территориям (зонам племён, или территориям племён федерального управления) на западе Пакистана. Сибирь занимает 77% территории России, тогда как Белуджистан занимает 43,6% территории Пакистана, а территории племён, простирающиеся вдоль пакистано-афганской границы, занимают всего 3,4%. В начале XX века и Сибирь и Белуджистан вместе с зонами племён использовались в основном как места для ссылок и считались дикой местностью.
“Большую часть своей юности я провел в Кохате, гарнизонном городе, граничащем с зоной племён, и я до сих пор помню, что многие называли эти места илаака гайир, что буквально означает «чужая земля». Так говорили потому, что правительство здесь не имело официальной власти, в связи с чем там укрывались многие преступники”, — вспоминает учёный.
Что касается истории Сибири, то тут речь идёт о покорении дикой природы. В этой истории, конечно же есть свои трагические моменты, многие люди погибли, чтобы Россия смогла пройти путь от дикости к цивилизации. Али Эхсан считает, что не стоит обращать внимание только на критику и на ту цену, которую Россия заплатила человеческими жизнями за освоение Сибири. По его мнению, прежде всего следует оценивать именно результат. Для него Транссибирская магистраль является переломным моментом в истории России. Для Пакистана же, переломным моментом должен был стать CPEC, флагманский проект китайской инициативы под названием «Пояс и путь» (The Belt and Road Initiative, BRI). Однако, большая разница для учёного заключается в подходе к реализации двух проектов: в то время как Россия самостоятельно задумала, спланировала и реализовала строительство магистрали, Пакистан “занял место на иностранном корабле, чтобы отправиться в путешествие на чужих условиях”.
Али Эхсан также вспоминает, как во время Великой Отечественной Войны, СССР смог перенести свои крупнейшие предприятия с линии фронта вглубь страны, в Сибирь, используя транссиб. Этот шаг не только стал одним из факторов, повлиявших на исход войны, но и превратил Омск и Новосибирск в города, ставшие впоследствии промышленными гигантами. Учёный даже проводит параллели между российской Сибирью и американским Диким Западом: “подобно Дикому Западу, Сибири угрожали кочевники с юго-западной границы. Чтобы противостоять этой угрозе, Россия построила 124 крепости и заставы, укомплектовала их несколькими тысячами казаков, большая часть которых была набрана из соседних городов. Впоследствии, территория западной Сибири стала более защищённой, что привело к развитию и процветанию региона”.
По словам Али Эхсана, Пакистан провёл те же шаги, устроив несколько военных блокпостов вдоль границы с Афганистаном, а пограничный корпус также был укомплектован местными жителями, но результат оказался не таким же, как в случае с Сибирью. Всё дело в том, что расширяющееся влияние России в начале XX века и получение ей статуса крупной тихоокеанской державы привели к изменению стратегического баланса во всей Азии. В то же время, Великобритания, будучи одной из крупнейших конкурирующих держав, стремилась восстановить баланс и получить контроль над Юго-Восточной Азией, а усиление двух империй, Российской и Японской, Западу было невыгодно. Всё это косвенно привело к русско-японской войне в 1904 году, а сам Запад неплохо заработал на поставке кораблей и вооружения сразу двум сторонам конфликта. Учёный проводит параллели, указывая на союз Пакистана с Китаем, который тоже изменил баланс сил в регионе, в связи с чем Индия фактически использовала Афганистан, чтобы изменить ситуацию, но сохраняя при этом свою дружественную позицию по отношению к Пакистану. Естественно, Афганистан и Пакистан не вели между собой войну, как Россия и Япония, но и менее напряжённой ситуация между ними не стала.
“Из этих исторических событий Пакистан должен вынести для себя ещё один урок: американский президент Теодор Рузвельт организовал мирные переговоры между Россией и Японией в Портсмуте, которые положили конец русско-японскому конфликту. Но в случае с Пакистаном нам стоит винить Америку. Именно из-за неё мы оказались втянутыми в конфликт с нашим западным соседом, который, по стечению обстоятельств, также является оборонным и стратегическим партнёром Индии. Но встаёт закономерный вопрос: а кто поможет Пакистану разрешить конфликт с Афганистаном?”, — рассуждает Мухаммад Али Эхсан.
В настоящее время, Сибирь является своего рода “российской Африкой”, поскольку в недрах Сибири находятся богатейшие месторождения золота и алмазов, нефти и газа, а также огромные запасы угля, железа, марганца, свинца, никеля, кобальта, вольфрама и серы. По мнению учёного, процветание России стоит связывать именно с “правильным руководством”, которое умело обращалось с этими национальными активами, в отличие от Пакистана, чьи правители не могут адекватно распорядиться одним из крупнейших месторождений меди и золота — шахтой вблизи города Реко Дик, в Белуджистане.
По мнению Али Эхсана, всему виной устаревшие взгляды на политику в пакистанском обществе. В особенности, как отмечает учёный, руководство страны до сих пор придерживается средневековых представлений об автократической власти, а люди в обществе разбились на три лагеря: либералы, которые боятся возразить действующей власти или критиковать её в открытую; агрессивно настроенные революционеры, желающие провести вооружённое восстание и захватить власть; третий лагерь состоит из антигосударственно настроенных террористов.
Подводя итог, Али Эхсан даёт свою оценку текущей политической ситуации в своей стране: “Чтобы положить конец бедам Пакистана, его должно возглавить избранное народом правительство, а военные должны поддержать такое правительство и вернуться к исполнению своих прямых обязанностей, а именно к охране наших границ, чтобы пресечь контрабанду и террористическую угрозу”.